Меня зовут Арлекино. СССР, 1988. Режиссер Валерий Рыбарев. Сценаристы: Ю. Щекочихин, В. Рыбарев (по мотивам пьесы Ю. Щекочихина). Актеры: Олег Фомин, Светлана Копылова, Людмила Гаврилова, Владимир Пожидаев и др. 41,9 млн. зрителей за первый год демонстрации (по другим данным – 39,4 млн. зрителей).

Режиссер Валерий Рыбарев обратил на себя внимание в 1980–х («Чужая вотчина», 1982; «Свидетель», 1985; «Меня зовут Арлекино», 1988), но в 1990–х его преследовали неудачи: киночиновники не одобрили заявки на целый ряд игровых и документальных фильмов, были остановлены съемки фильмов «Голос крови брата твоего» в 1992 году и «Опознание» в 1998 году. В 2002 году Валерий Рыбарев поставил драму «Прикованный», но затем опять наступил долгий простой, во время которого он безуспешно пытался снять фильмы «Связной» и «Веселый солдат» (по повести В. Астафьева)…

Таким образом, на сегодняшний день «Меня зовут Арлекино» – самый популярный фильм В. Рыбарева, который только за первый год демонстрации в кинотеатрах посмотрело около сорока млн. зрителей.

В конце 1980-х на экраны вышла целая серия фильмов о том, как «трудно быть молодым». При этом, к сожалению, взамен прежних утомительно сусальных штампов возникли новые — «перестроечные». Молодые герои этих лент шокировали окружающих вызывающими манерами, «прикидом», лексикой и косметикой. Они не прочь были «раздавить бутылочку», «уколоться», «оттянуться» на дискотеке, умело «снять» на часик-другой «девочек», «вмазать» кому-нибудь в ухо, или (более крутой вариант) всадить в живот «перо», а то и «завалить пушкой»...

Герои эти жили в убогих квартирках на краю городов, почти всегда рядом с заводской трубой или железной дорогой. У них были сильно пьющие отцы и замученные бытом матери. По вечерам парнишки собирались в группы «металлистов», «люберов», «рокеров», «панков» или «вагонки». Их духовные интересы были близки к нулю и заменены сексом. Они во всем давно уже разочаровались. И, по мысли, киноавторов, являлись типичными «жертвами застоя» и равнодушия окружающих. Я бы мог, наверное, назвать еще с десяток примет «молодежной чернухи» тех лет.

Хорошо, что авторы подобных картин обратились к острым социальным и моральным язвам. Жаль только, что зачастую делалось это на уровне торопливого газетного очерка. Во всяком случае, мне показалось, что Валерию Рыбареву (автору сильного фильма «Свидетель») в драме «Меня зовут Арлекино» подобных штампов избежать не удалось.

Разумеется, можно понять режиссера, который во имя достоверности пригласил на главные роли молодых исполнителей, отобранных по «типажному» принципу. Нельзя не разделить его тревогу за судьбу молодежи.

Правда, остается открытым вопрос: стоило ли выстраивать сюжет фильма столь прямолинейно? К несчастью, сценарные просчеты Юрия Щекочихина, аморфность характеров многих персонажей приводят к тому, что иные исполнители не понимают сути своих героев.

К примеру, Светлана Копылова мечется в трактовке своей героини между подчеркиванием «пэтэушных» замашек и приобщением к «хай лайф» интеллигентной студентки.

Что же касается ударного финального эпизода с изнасилованием, то его сходство с кульминацией из «Рокко и его братья» Л. Висконти, увы, не на пользу «Арлекино...». Валерий Рыбарев решает эту сцену удивительно бесстрастно и холодно.

Иллюстративность, пусть даже во имя самых высоких целей, никогда не приносила успеха в искусстве. Опора на броский, эпатажный штамп — тем паче...

Киновед Александр Федоров

В перестроечные времена кинокритики встретили «Меня зовут Арлекино» бурной дискуссией.

Кинокритик Алексей Ерохин (1954–2000) в «Спутнике кинозрителя» писал о фильме так: «Если вы хотите пристальнее вглядеться в лицо современной молодежи… – тогда это фильм для вас. … Это ведь столь долго вколачивавшая в головы сограждан идея неустанной борьбы («кто не с нами, то против нас») дает свои отравленные плоды, это постоянное прежде деление общества на правых и виноватых отзывается гнилою отрыжкой… аукается теперь волчьи оскалом юных лиц. И неужели у вас хватит совести сказать, что это только их проблемы, боль и вина? Ту, право, есть о чем подумать» (Ерохин, 1988: 3).

Кинокритик Елена Стишова писала о фильме «Меня зовут Арлекино» не менее сочувственно: «Мне близок пафос Рыбарева и его коллег, сценаристов и режиссеров, работающих на материале молодежного протеста. Это пафос сострадания к аутсайдерам, к лишним людям, придавленным кирпичом социальной несправедливости уже в момент появления на свет. Жертвы безвременья, жертвы безверия — кто пожалеет их, кто заплачет над ними, если не искусство, берущее на себя сегодня миссию исповедника в прямом смысле слова? Но пожалеть не означает оправдать. Палач и жертва могут быть в одном лице. Как тут быть? Карать или миловать?» (Стишова, 1989: 12).

Оказалось, что этот перестроечный хит остался в памяти у многих зрителей / читателей. Естественно, каждый из них находился при этом в своем социокультурном поле: одни жили в условиях, похожих на жестокий мир фильма «Меня зовут Арлекино», другие – вне этого мира.

Отсюда и нешуточный спор между 1) теми зрителями/читателями, которые посчитали «…Арлекино» правдивым, и 2) теми, кто и сейчас убежден в его маргинальности.

Вот мнения аудитории первой группы:

– «Меня потряс в свое время этот фильм..."Ночной экипаж", "Роковая ошибка", "Куколка", "Авария, дочь мента", "Асса", "Игла" – правдивые фильмы о том, как мы, молодые, жили в перестроечное время.... и страшно порой было от этой безысходности» (Светлана).

– «Снималась правда, …, а в совке реальная была серая убогая безысходная жизнь. … У нас в деревне в провинции было еще более жестоко, чем в фильме показано. Беспробудные пьянки, драки, наркоманов в начале 1980–х до фига. … Поэтому в фильме еще цветочки только показаны. Мы прошли полный уровень выживания. Это сейчас из–за планшетов стало более спокойно, как многие перешли жить в виртуальный мир» (Е. Соловьев).

– «Фильмы – отражение жизни. А жизнь с началом перестройки началась ужасная! Начался всплеск всеобщей агрессии! Жить стало страшно! А молодежь какая жуткая стала с середины 1980–х, это вообще кошмар! Современная молодежь тоже не идеальная, но та, которая была во второй половине 1980–х – это нечто!» (Л. Шейнкарь).

– «Я школу в 1990 году закончила, … и многое, из того, что показано в фильме, видела сама. Я не говорю, что все показанное правда, я сказала, что точно передано ощущение безысходности» (Светлана).

А вот мнения аудитории второй группы:

– «Для нас эти фильмы были почти шоком – ничего подобного в нашей жизни не было. Грязь, чернуха, пошлость и примитивная грубость – все это было, как мне кажется, воспалённой выдумкой режиссера со сценаристом» (И. Серегин).

– «Я в перестроечные годы тоже был молодым парнем с рабочей окраины. Но на эти фильмы смотрел, как на какой–то паноптикум, потому что ничего даже близко похожего в реальной жизни не видел» (С. Седов).

– «Я тоже был в это время молодым, но почему–то ни гопником ни панком не был, да и ничего такого суперплохого в перестроечное время я не видел, наоборот – было ощущение "глотка свободы", которое потом, в 1990–е, разбилось об суровую реальность тех лет» (О. Макаров).

– «Нормальная жизнь была в провинции на момент выхода фильма. А на то, что показывали в кино, мы смотрели с удивлением: чего бесятся с жиру гоблины? По–другому было все у нас» (В. Назаров).

– «Я 1964 года рождения. В восьмидесятые училась, работала, на жизнь не жаловалась и ни с чем подобным не сталкивалась. Наверное, не по тем компаниям ходила. Да и вокруг меня такого не было» (С. Трофименко).

– «Помойное кино второй половины 1980–х – это тоже вклад нашей киношной интеллигенции в развал всего и вся. Я 1964 года рождения и никакой безысходности в свои 20 лет не ощущал, учились, работали, создавали семьи, радовались жизни. А накопать грязи можно где угодно» (В. Милахин).

– «Не знаю, но лично я с такой чернухой не сталкивалась. Ходили на дискотеки, встречались, влюблялись. Да, иногда, когда родители уезжали на дачи, мы собирались и немного выпивали. Ходили в походы с гитарой. Слышали и про люберов в клетчатых штанах. Но никогда с ними не сталкивались. Может быть, мы жили в какой–то другой стране. При этом учились в институтах и техникумах. Сдавали экзамены и ездили в стройотряды и на картошку. Думали о дальнейшей жизни, играли студенческие свадьбы в общежитиях. Было весело и стабильно. С удивлением тогда посмотрела фильм «Меня зовут Арлекино» (Н. Румянцева).

– «По–разному жили: всё зависит от семьи, от воспитания. Мы с братом, например, тоже жили в частном секторе рядом с пьющими, отсидевшими, но такими не стали. Родители занимали нас работой по дому, заставляли хорошо учиться, следили за тем, с кем дружим. Нам это не нравилось, а теперь мы им благодарны» (М. Зиангирова).

Некоторые зрители/читатели использовали фильм «Меня зовут Арлекино» как трамплин для размышлений об истории и современности:

– «Был тупик самой системы. Начали в 1917 году с самого махрового экстремизма: "Весь мир насилья мы разрушим", "Мировой пожар раздуем", "Нам не надо монахов, не надо попов, бей спекулянтов, души кулаков", превратились в Империю Зла для цивилизованного мира, и закончили полной бездуховностью поколения 1980–х и его нежеланием что–то строить» (А. Скринник).

– «Не будь революции 1917 года, то и не было бы современного шведского социализма, феминисток, социальных гарантий и прочих отличных вещей. Что касается "Империи Зла", то в ней была полностью ликвидирована безграмотность, безработица, было доступное высшее образование, здравоохранение и много чего там было хорошего. Дети учились, родителям помогали, взрослые работали, отдыхали. И не на грядках, как сейчас, а по–человечески отдыхали. В санаториях, на курортах, в разных поездках. Так что про всё поколение говорить не надо. Это у руководства полная деградация и бездуховность была и в мозгах и душах, если страну позволили развалить» (Н. Корепанова).

– В СССР «государство следило, чтоб у тебя было образование, хотя бы неполное среднее. Попробуй, забери документы из школы или учебный день пропусти! С трудными подростками возились, как не знаю с кем, ставили на учет, пристраивали в ПТУ, не давали болтаться после армии. В общем, "тоталитарный совок" во всей красе! Это сейчас свобода и демократия – никто никому не (нужен): учишься – не учишься, живешь – не живешь, колешься или бухаешь. Каждому свое» (С. Москаленко).

– «Сегодня, по–моему, всё гораздо хуже, бесчеловечнее, а самое страшное – безнадёжнее» (В. Петров).

– Фильм актуален и сейчас – такая же молодежь, такая же безысходность и безнаказанность! Фильмы теперь снимают о том – как бедная встретила богатого (или наоборот), и всё дело в наследстве. Наверное, это и есть наша жизнь, раз больше не о чем снимать фильмы!!!» (Е. Мазуркова).

– «Почему сейчас не снимают фильмы про ту безысходность, нищету, безработицу, боль, которая сейчас в стране? Тогда у меня хоть была надежда на будущее, а сейчас уже полное безразличие ко всему и усталость» (О. Никитенко).

– «Самое главное, что люди, подобные персонажам всех этих фильмов, были, есть и будут всегда. Ни социальный строй, ни материальный достаток граждан, на наличие подобных персоналий никак не влияют. Просто всегда будут люди, тянущиеся к свету, и те, которым приятнее в дерьме. Приятнее уже тем, что сидя в навозе, удобнее прослыть "оригиналом", скрыть свою никчёмность, глупость. А заодно легче объявлять тупыми всех тех, кто не хочет нырять в дерьмо, вместе с ними! А таких Вер, Арлекино и сейчас – хоть отбавляй. Посмотрите на любую молодёжную компанию, собирающуюся по вечерам на детских площадках, в любом спальном районе» (C. Orange).

– «А где на Западе духовность? … Кто сказал, что там читают умные книги, слушают приличную музыку, а по вечерам за семейным столом философствуют и размышляют о смысле жизни? Быдло есть и там, и здесь в равных пропорциях, и от политического строя это, к счастью, не зависит. Если Вам улыбаются, то это не значит, что симпатизируют, уважают и Вами интересуются. Вы там никому не нужны. Во главе угла там только деньги и всё, что помогает их заработать. Моя лучшая подруга в Бостоне прожила два года. Столько, причём таких наглых, бомжей она никогда и нигде не видела» (Н. Румянцева).

И, как обычно, не более 10% читательских комментариев посвящены лапидарным и часто противоположным оценкам самого фильма:

«За»: «Отличный фильм! … Ещё помню "Ночной экипаж". Неделю от него отходил!» (И. Дмитриев), «фильм реально крут!!!!! Много раз пересматривал)» (А. Мишин), «Столько лет прошло – помню весь фильм до мельчайших подробностей, очень в то время яркое впечатление оставил. Фомина с тех пор обожаю, и эту его роль люблю больше всех. Очень классный фильм для того времени. Да и другое поколение его не поймёт» (А. Прокопьева), «Отличный фильм а главное режиссер смотрел в будущее» (В. Рогов), «Хороший фильм – честный» (В. Гайдук), «Нормальный правдивый фильм. Тогда так и было! Я его два раза смотрел в кинотеатре!» (А. Смирнов), «Хороший фильм, на меня в своё время произвёл впечатление!» (Н. Чернавская), «Сильный и правдивый фильм. В нашем трёхзальном кинотеатре его крутили, сразу в двух залах. Было очень много желающих увидеть фильм и не по одному разу» (С. Трофимов), «Фильм отражал реальность того времени.... Произвел на меня сильное впечатление» (Г. Кострюков), «Сильный фильм, нервишки щекочет. Мне такие фильмы нравятся больше любых американских блокбастеров» (Irbis17).

«Против»: «Фильм – отстой. Главный герой, позиционирующий себя как вожака и сильную личность, в нужный момент просто "сдал" свою женщину и вел себя, как пассивная тряпка» (А. Савченко), «Этой пошлятиной пичкали целое поколение. Вместо светлых и лиричных героев на сцену вылезла когорта уголовников и маргиналов, к которым, по замыслу продажных режиссеров, зритель должен был испытывать чувство симпатии» (Д. Самохвалов), «Такие фильмы были дань моде и конъюнктуре. Тогда было модно убиваться, сокрушаться и депрессовать по поводу загубленной жизни, молодости… Период так называемой "чернухи". Всё очернялось. От бодрых и оптимистичных фильмов про сталеваров ударились в другую крайность моральный суицид и безысходность» (А. Цаплин), «Для этого и снималась в то время эта чернуха – для ощущения безысходности, чтобы у людей руки опускались. Так страну грабить легче» (И. Гомозов), «Этот фильм был первым из многочисленной последующей чернухи. Был бы он снят хотя бы на год–два позже, затерялся бы в общей массе» (Василиск), «Это так. Словили первый хайп, сняли сливки» (И. Панкратова).

Итак, спор о фильме «Меня зовут Арлекино» показал, что затронутые в нем проблемы до сих пор актуальны для аудитории среднего и старшего возраста, а сама лента всё еще разделяет зрителей/читателей на две противоположные по жизненным взглядам группы…

Киновед Александр Федоров