Летом 2024 года Московская фондовая биржа (MOEX) попала под санкции США. Это бы никак не касалось Казахстана, если бы MOEX не владела 13,1 % акций Казахстанской фондовой биржи (KASE). На минувшей неделе Мосбиржа официально ушла из состава акционеров KASE — но её уход сопровождался странностями. Orda.kz рассказывает, что не так с этой сделкой и могут ли её последствия негативно отразиться на Казахстане. Об этом сообщает REDAXE MEDIA
Вершина айсберга
О том, что Мосбиржа попала под санкции, стало известно ещё в июне. Тогда KASE официально сообщала, что на её работе это не скажется. Но предупредила, что «рассмотрит продолжение деловых отношений с MOEX» с учётом санкционных рисков.
В октябре стало ясно, к каким выводам пришли биржевики. По официальной версии, MOEX сама решила выйти из состава акционеров KASE, чтобы не усложнять жизнь казахстанским коллегам. Место Мосбиржи среди акционеров заняли два российских закрытых ПИФа (паевых инвестиционных фонда). Один из них, «Левкой», получил 4,6 % долей, ранее принадлежавших MOEX. Второй, «Нигелла», — 8,5 %.
Обеими организациями управляют участники российского финансового рынка с московской «пропиской». Причём компания, под управлением которой находится фонд «Левкой», — это основной совладелец российского футбольного клуба ЦСКА. Который тоже находится под американскими санкциями.
Больше о фондах, которые сменили MOEX среди акционеров KASE, практически ничего не известно. Поэтому сделка выглядит сомнительной: как будто Мосбиржа на самом деле никуда и не уходила.
« То, что мы видим на поверхности, — это смена номинального держателя. Раньше им была Мосбиржа, а теперь, поскольку MOEX под санкциями, и надо было её вывести из состава акционеров, эти акции надо было кому-то передать. По факту понятно, что через одно-два рукопожатия эти ПИФы могут быть аффилированы с Мосбиржей — но, по крайней мере, не напрямую», — говорит экономист Арман Бейсембаев.
Иллюстрация создана с помощью нейросети DALL-E
Подозрительные лица
У KASE нет реальной возможности проверить, кто на самом деле контролирует российские фонды, вошедшие в состав акционеров биржи. Эти организации могут быть связаны с MOEX, а могут и не иметь к ней никакого отношения.
«KASE при всём желании, даже если бы очень хотела узнать, кто стоит за этими ЗПИФами, не сможет этого сделать — на то они и закрытые инвестиционные фонды. Они созданы по российскому законодательству и имеют абсолютно полное право не раскрывать состав своих пайщиков и структуру», говорит финансовый аналитик Андрей Чеботарёв.
Подробной информации о «Нигелле» и «Левкое» в открытых источниках почти нет. Но кое-какие связи проследить всё-таки можно. Дело в том, что на сайте Национального расчётного депозитария РФ эти фонды указаны как обслуживаемые российским АО «Специализированный депозитарий „Инфинитум“» (депозитарий — это организация, которая хранит ценные бумаги, регистрирует операции с ними, хранит и отслеживает информацию о сделках).
«Инфинитум» зарегистрирован в Москве в 2000 году с уставным капиталом в 45 млн рублей. Гендиректор и бенефициарный владелец этой организации — бизнесмен Павел Прасс: энергетик по образованию, профессиональный участник финансового рынка по призванию, альпинист и яхтсмен по увлечениям. А ещё он, по данным российских СМИ, имеет связи с окружением российского президента Владимира Путина.
Павел Прасс — сравнительно малоизвестный бизнесмен. За всю свою 30-летнюю карьеру на финансовом рынке он практически не давал интервью, лишь изредка делая исключения для специализированных изданий, и не попадал в крупные скандалы. Но, как писало российское издание «Вёрстка», именно г-н Прасс стал участником сделки по выкупу российского бизнеса компании «Яндекс».
Павел Прасс. Фото: Facebook.com/naufor
«Вёрстка» проследила связи специализированного депозитария «Инфинитум» с «Газпромбанком» и пенсионным фондом «Газфонд», чьи крупные акционеры — близкий друг Владимира Путина Юрий Ковальчук и племянник президента РФ Михаил Шеломов. В 2021 году Павел Прасс также приобрёл у бывшего мужа младшей дочери Владимира Путина компанию, контролировавшую 0,5 % акций крупной нефтегазовой компании «Сибур».
Среди других сфер влияния Павла Прасса — государственно-частное партнёрство в сфере ЖКХ. По информации российских СМИ, в конце 2010-х и начале 2020-х годов он имел бизнес-интересы в Санкт-Петербурге, Краснодарском крае, Волгоградской, Нижегородской, Новосибирской, Саратовской и Самарской областях. В основном эти интересы были связаны с концессиями.
Мы не можем утверждать, что АО «Специализированный депозитарий „Инфинитум“» имеет прямое отношение к сделке по передаче акций KASE от «Мосбиржи» двум российским фондам. Но эта организация обслуживает «Левкой» и «Нигеллу» в качестве депозитария, а значит, присматривать за перешедшими в их распоряжение ценными бумагами будет именно она.
Успеть за 24 часа
Финансовый аналитик Андрей Чеботарёв подчёркивает, что сделка по смене номинального держателя акций KASE произошла очень вовремя: о ней объявили 11 октября. А 12 октября должен был завершиться срок, когда её можно было провести без формального одобрения контролирующих органов США. Таковы особенности американских финансовых санкций: для их соблюдения нужно после определённого периода времени согласовывать с властями США любые сделки с подсанкционным капиталом.
По интересному стечению обстоятельств, за сутки до истечения этого срока долю Мосбиржи передали «Нигелле» и «Левкою». И никаких сложных согласований не потребовалось.
« После того, как на Мосбиржу наложили санкции, её 13-процентная доля в KASE стала подсанкционной. Чтобы её кому-то продать после определённого времени (в данном случае — после 12 октября), нужно было чёткое разрешение американцев. И эту схему провернули, потому что просто не успевали найти настоящего покупателя», — говорит Андрей Чеботарёв.
Не вполне ясно, почему Нацбанк сам не выкупил те акции, которые принадлежали Мосбирже. Это сразу бы решило множество потенциальных проблем и сняло бы вопрос о наличии или отсутствии связей с Россией. Но, возможно, два инвестиционных фонда, о которых мало что известно, — просто посредники.
«Схема может быть намного сложнее, чем кажется. Возможно, сначала Мосбиржа отдала свои доли этим инвестиционным фондам, а фонды уже передадут этот пакет акций другому лицу. Я подозреваю, что эти ПИФы — временные держатели, и этот пакет акций передадут кому-нибудь другому. Я не думаю, что за этими ПИФами стоит какая-то маскировка для Мосбиржи. Даже если и стоит, то с юридической точки зрения — на основании документов — это не так», отмечает Арман Бейсембаев.
По-видимому, сейчас мы видим только первый шаг в длинной цепочке сделок, и в чьих руках акции KASE окажутся в конечном итоге — покажет время.
Фото: Kase.kz
Уйти, чтобы вернуться
По словам экономиста Армана Бейсембаева, главный результат сделки по продаже акций KASE подозрительным российским фондам, — в том, что казахстанской бирже больше не угрожают вторичные санкции. По крайней мере, пока.
«Пока эти ПИФы не находятся под санкциями, вторичные санкции нам тоже не угрожают. Контактировать с россиянами нам напрямую никто не запрещает, а значит, и оснований для вторичных санкций нет. Да, эти два инвестиционных фонда — российские. Но пока что их никто не преследует, а если что-то не запрещено, оно разрешено. Если вдруг эти фонды попадут под санкции, то пакет акций, вероятно, продадут кому-то другому — ещё каким-нибудь фондам, или вообще зарубежный инвестор появится. Либо же эти ПИФы будут возвращать акции самой KASE. Так что по вторичным санкциям я здесь не вижу рисков, по крайней мере прямых». Арман Бейсембаев
Экономист допускает, что в перспективе акции KASE могут вернуться в распоряжение Мосбиржи. Но это будет зависеть от геополитической ситуации и от того, останется ли MOEX под санкциями.
« Далеко отпускать этот пакет акций, судя по всему, Мосбиржа не хочет. А значит, у неё есть либо какая-то информация, либо какие-то ожидания. Возможно, Мосбиржа держит в уме сценарий, при котором в течение 2025 года закончится война, и после этого одним из шагов со стороны США станет снятие санкций с MOEX. Тогда Мосбиржа сможет спокойно вернуть себе пакет акций и снова стать акционером KASE», — предполагает Арман Бейсембаев.
Такую стратегию активно применяют в том числе западные корпорации, которые в 2022 году начали массово уходить из России на фоне санкций. Они передавали свой бизнес российским компаниям, но с условием, что смогут в течение пяти лет выкупить его обратно. Сейчас Мосбиржа, вероятно, рассчитывает поступить так же — подождать, пока шторм в мировой политике уляжется, и без лишнего шума прийти обратно в Казахстан.
Для репутации KASE сложившаяся ситуация выглядит не лучшим образом. Но главный результат достигнут: международные санкции казахстанской бирже не угрожают.
«На самом деле KASE толком терять нечего. Всё это выглядит, мягко говоря, отталкивающе — но и 13 % санкционной организации в капитале тоже. KASE нужно избавляться от этой доли — и, видимо, по-другому это сделать не удалось. Так что пожелаем KASE удачи и будем надеяться, что вскоре у самой старой и крутой казахстанской биржи получится избавиться от санкционников в капитале», резюмирует Андрей Чеботарёв.
О том, какие ещё последствия могут ждать Казахстан в связи с санкциями против Мосбиржи, мы рассказывали в этом материале.
