Грядущее нападение на Советский Союз гитлеровское руководство держало в строжайшем секрете. В отличие от ситуации с Польшей, советскому правительству не предъявлялось никаких претензий.

Не был разорван в одностороннем порядке и договор о ненападении (как это ранее произошло в случае с поляками, в апреле 1939 года). Была проведена широкомасштабная кампания по дезинформации советских спецслужб.

Немцы старались убедить сталинское руководство в том, что их цель — сосредоточиться на войне против Великобритании. И что в этом году агрессии на востоке ждать не стоит.

Так что новость о том, что грядет нападение на СССР, стала даже для солдат и офицеров вермахта неожиданным известием. Большая часть личного состава вермахта узнала о начале войны против СССР либо 21 июня, либо вообще — уже 22-го.

Как они на это реагировали? Оставшиеся в живых немцы поведали о своих впечатлениях и ожиданиях (весь контент демонстрируется и рассказывается исключительно в исторических целях).

Немецкий танкист Альфред Руббель вспоминал, что их дивизию повезли на восток примерно 10-го июня. Личный состав тогда думал, что в итоге поедет воевать в Иран или ещё куда-то на Ближний Восток.

Ходили слухи (возможно, распускаемые гитлеровцами), что Третий Рейх выпросил у СССР «право прохода» — и теперь англичанам конец. К этому времени Эрвин Роммель уже не первый месяц спасал итальянцев в Северной Африке.

Приказ о нападении на СССР был зачитан немцам лишь вечером 21-го июня. Альфред Руббель вспоминал, что в основном все ждали новой успешной кампании, как против Польши или Франции. Хотя лично ему всё же было немного не по себе:

«Каким у меня было настроение? Я был подавлен, потому что было ясно, что мы будем воевать против русских. Мы идем против государства, которое в его тогдашнем состоянии являлось неизвестной величиной...

Я знал про Березину, про Бородинскую битву, про горящую Москву 1812-го года и про гибель Великой Армии...

И все же, если честно, то мы хотели на войну...» (с) Альфред Руббель. 05 марта 2015 года (Я помню. Союзники и противники. Руководитель проекта Артем Драбкин).

Пехотинец Эрих Хинрих вспоминал, что в его части о начале войны личный состав уведомили только 22 июня, командир сообщил, что вермахт уже вступил на советскую землю.

По мнению Хинриха, все были поражены и даже мотали головами от удивления. А один сослуживец сказал тогда Эриху, что они все погибнут на советской территории («сдается мне, что мы все погибнем в России!»).

Лейтенант Хайнц Кюн также был удивлен, но «на эту тему недолго задумывался», начальство приказало — значит, так надо.

Сыграла и антикоммунистическая пропаганда, и уверенность в том, что кампания будет завершена в кратчайшие сроки, как и предыдущие.

Схожую позицию озвучил бывший горный егерь вермахта Зигфрид Эрт: война стала неожиданностью, но никто особо не рассуждал и почти все ожидали «нового успеха», как во Франции.

А вот пилот люфтваффе Клаус Фрицше в конце июня 1941 года говорил со своим отцом — одноногим ветераном Первой мировой и крайне правым активистом Веймарской республики («ещё правее нацистов: партия помещиков и крупных предпринимателей»).

Папа сказал, что всё, Германия фактически проиграла войну, напав на СССР. Этот тезис вообще повторяли многие гитлеровцы: мол, их родители смотрели на войну весьма скептически, а после 22 июня 1941 года — полагали, что как минимум будет очень тяжело.

Но молодежь, не помнившая толком тягот Первой мировой, как правило, «предкам» не верила. Верила Гитлеру и своим офицерам. Лишь некоторые вспоминали про Наполеона.

Австриец Йозеф Виммер 21 июня 1941 года сказал своему командиру, что они могут повторить судьбу «великой армии» Бонапарта.

Такие свидетельства, конечно, в определенном смысле стоит «делить на десять»: ведь в вермахте тогда царило победное настроение, никто не представлял, что война против СССР приведет Третий Рейх к краху.

Любопытно, что опрашиваемые немцы не сходились во мнении о «повороте настроений» в сторону пессимизма. Кто-то говорил о первой зиме и Битве за Москву. Кто-то считал, что поворотным моментом стал Сталинград.

Более «молодые», попавшие на войну в 1942, 1943 или даже 1944 гг. — упоминали о надеждах на «секретное оружие», которые работали до 1944 года.

В любом случае, можно однозначно утверждать: таких как Альфред Лисков (ефрейтор, бежавший из своей дивизии и пытавшийся предупредить советскую сторону о грядущем нападении) было в вермахте образца июня 1941 года крайне мало...

С вами вел беседу Темный историк, подписывайтесь на канал, нажимайте на «колокольчик», смотрите старые публикации (это очень важно для меня, правда) и вступайте в мое сообщество в соцсети Вконтакте, смотрите видео на моем RUTUBE канале. Недавно я завел телеграм-канал, тоже приглашаю всех!